Таким образом, в повести идет своеобразное переплетение фантастического и реального плана, причем реальный план воплощается в известной уже ранее форме слухов, о которых автор постоянно упоминает. Это слухи о том, что нос то прогуливается по Невскому проспекту, то по Таврическому саду, то он будто бы находился в магазине и т.п. Для чего введена такая форма сообщения? Сохранив форму таинственности, автор высмеивает носителей этих слухов.
Многие критики отмечали, что повесть “Нос” – ярчайший образец гоголевской фантастики, пародия, прекрасная насмешка над всеми современными предрассудками и верой в сверхъестественные силы.
Все страшное, фантастическое, уродливое, что описал Гоголь: будь это ссора между Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем, или нос в мундире статского советника, или шинель, которая стала символом жизни маленького чиновника, а ее украли; или торговля мертвыми душами, сомнения помещицы Коробочки, не продешевила ли она в этой торговле, - все описано Гоголем с одной-единственной целью, которую Некрасов определил так: “Он проповедовал любовь враждебным словом отрицанья”. Мы видим в авторе и яркого реалиста, и тонкого лирика, и смелого сатирика.
“Сказки” принадлежат к числу лучших произведений Щедрина. Как и все его творчество, они проникнуты современностью, посвящены основным вопросам русской жизни. Но в них с особой силой проявились глубина щедринской сатиры, гражданское мужество, гуманизм писателя. Большая часть сказок создана в “страшную эпоху” (так он сам назвал 80-е годы XIX столетия). Царское правительство после жестокого убийства Александра II особое внимание уделяло борьбе с “крамольной” мыслью. Исключительно трудным было положение Салтыкова-Щедрина. “В настоящее время нет писателей, более ненавидимого, нежели я”, - писал он в одном из своих писем. Именно в этот период Щедрин находит весьма действенный способ борьбы: он создает политическую сказку-сатиру.
В 80-е годы сказочный жанр был широко распространен в русской литературе. В это время появляются народные рассказы Л.Н.Толстого, сказки-аллегории В.М.Гаршина, легенды В.Г.Короленко. Создавая свои произведения, писатели по-разному используют возможности, заложенные в сказочной манере повествования. Общим остается одно: в исторической обстановке тех лет наиболее целесообразным является обращение именно к жанру сказок. Сказочная манера изложения позволяла, затрагивая острые социально- политические вопросы, обойти препоны цензуры. Форма сказки с ее мудрой простотой оказалась наиболее удобным средством общения с народом. Пожалуй, это была главная причина, обусловившая распространение сказочного жанра в литературе. И “Сказки” Салтыкова-Щедрина стали по праву вершиной русской сатиры.
По содержанию сказки собрали в единый фокус все мысли, наблюдения сатирика над жизнью страны. Три из них- “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”, “Пропавшая совесть” и “Дикий помещик” – были написаны в конце 60-х годов, остальные- в 80-е годы.
Слово “сказка” может сначала обмануть читателя. И хоть в “сказках” Салтыкова действительно много традиционных сюжетов, образов, заимствованных из русского фольклора, но они представляют собой “совершенно особый, самостоятельно созданный на фольклорной основе сатирический жанр в его творчестве”.[2] Сказки Салтыкова-Щедрина основаны на современном писателю материале. Поднимая политические, философско-исторические и моральные проблемы своего времени, эти маленькие произведения помогли читателю осмыслить социальные и моральные основы человеческой жизни.
Тематически сказки можно разделить на три группы: 1) сатиры, направленные против политики российского самодержавия и правящих классов; 2) сатиры, изображающие жизнь народа в России; 3) сатиры, обличающие психологию обывательски настроенной интеллигенции и ее поведение.
Смелым разоблачением самодержавия явилась сказка “Медведь на воеводстве”, напечатанная лишь после революции 1905 года. Сказка “Орел-меценат”, критикующая деятельность власти на ниве просвещения, тоже появилась в печати после 1905 года. Вывод сказки- “орлы для просвещения вредны”; но не менее вредны “беспринципные, холопствующие перед властью во имя своих карьеристских целей и материальных выгод деятели культуры, представленные в образах соловья, снегиря и дятла”.[3]
Помимо критики всего отрицательного в России, Щедрин исследует социальные основы, поддерживающие этот строй. Сказка “Дикий помещик”, издеваясь над главной опорой самодержавия - дворянами- помещиками,- не избегает “больного” вопроса о неразвитости народных масс.
Тема бедствий народных звучит и в “Диком помещике”, и в “Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил”, и в сказке-притче “Кисель”. Но с особым трагизмом поднимается она Щедриным в “Коняге”. «В сказке “Коняга”, - писал критик Е.Гаршин,- с живостью и эпической силой былины о Микуле Селяниновиче воплощен в конкретный образ настоящий народный труд, коло которого похаживают со своими суждениями и славянофилы, и западники, и народники, и мироеды, которым всем вместе сатирик бросил в лицо самый едкий сарказм, представив их речи в обиднейшей пародии и заставив их в конце сказки вопить на Конягу: “Но, каторжный, но…”»
Важной для Салтыкова-Щедрина была и сказка “Карась-идеалист”, основная тема которой “непримиримость социальных противоречий и неудачные попытки устранить их”.[4] Карась честный, самоотверженный поборник идей социального равенства. Его идеалы разделяет и сам Щедрин. Однако вера карася в “бескровное преуспевание”, его надежда на пробуждение совести в щуке - наивны. Возможно ли достичь социальной гармонии путем только морального перевоспитания хищников? До конца жизни Салтыков возлагал надежды на “убежденное слово”, отвергая революционное насилие, искал выхода из этого “драматического противоречия”, но так и не нашел.
“Крамольность” щедринских сказок была очевидна. Насколько они были оригинальны по форме, насколько искусно Щедрин пользовался в них “сказочной манерой” повествования, настолько они были сильны в своем сатирическом изобличении.
Салтыков-Щедрин, используя типично фольклорные выражения, наполняет свою сказку идейно-политическим смыслом. Предмет его сатирического осмеяния не только глупые, беспомощные и жадные генералы, но и безропотно повинующийся им мужик. Ведь народу, убежден был Салтыков-Щедрин, более всего нужно было ясное сознание собственной обездоленности. Только тогда обретет он силу, и претворится в жизнь его вековая мечта о справедливости.
Царская цензура с жестоким постоянством преследовала Салтыкова-Щедрина. “Чего со мной не делали!- писал он, - и вырезывали, и урезывали, и перетолковывали, и целиком запрещали, и всенародно объявляли, что я- вредный, вредный, вредный”. В борьбе с цензурой Салтыков-Щедрин обращался к эзоповой речи. Эзопова речь- это целая система обманных приемов, призванных выразить художественно-публицистическую мысль не прямо, а иносказательно. Эзопова речь- это победа художника над внешним гнетом, остроумной мост к читателю, не подсудный враждебной литературе, юридическим законоположениям и требующий от самого читателя особых, сверх обычного, усилий.