Вторым фактором успеха явилась изолированность и положение меньшинства. Это привело к тому, что старообрядцы стали в какой-то степени гораздо большими индивидуалистами, чем остальные россияне. Они стали частными собственниками. Не случайно именно старообрядцы дали пример фермерского индивидуального хозяйствования (так называемого «кулачества», жестоко подавленного советским режимом). В отличие от основного крестьянства, они были свободными людьми (не крепостными). Что касается общинного уклада, то в ситуации старообрядчества община играла скорее роль муниципалитета, а не организатора рутинных работ и распределителя полученной продукции. Главным организатором и потребителем у старообрядцев выступало отдельное домохозяйство. Таким образом, возникла личная инициатива и личная, а не коллективная, ответственность за свое благосостояние. Община перестала играть главную хозяйственную роль и играла в большей степени роль религиозного (духовного) объединения. Таким образом, в силу трудностей освоения на новых местах, старообрядцам пришлось (или удалось) уйти от главного фактора низкой производительности сельскохозяйственного труда – крестьянской общины, в которой и работа, и продукция делилась поровну.
Третьим фактором успеха явилась необходимость демонстрации доказательств истинности своих убеждений, своей веры. Таким доказательством как для старообрядцев, так и для протестантов стала успешная хозяйственная деятельность. Будучи ортодоксальными православными, старообрядцы, тем не менее, не отождествляли святость с бедностью, как это было принято в православии. У старообрядцев не только не было культа бедности, но бедный старообрядец был бы нонсенсом в любом российском сообществе. Вместо культа бедности старообрядцы создали новый для России культ труда. Их зажиточность и материальное благополучие стали естественным результатом культа труда. Именно старообрядцам мы обязаны созданием трудовой этики. До них труд в России рассматривался исключительно как подневольная повинность, «каторга» (что, безусловно, имеет свои корни в определенных социальных условиях, на которых мы не можем здесь останавливаться). Кроме того, старообрядцы очень скоро стали коммерсантами, поскольку рационально организованный производительный труд давал им избыток продукции. Таким образом, в отличие от основной массы российского крестьянства, старообрядцы впервые сделали сельское хозяйство товарным. Не случайно в словаре В.Даля слово «старообрядец» имеет значение «полужид, скупой человек». По своему психологическому складу работящие, трезвые, сметливые, со строгой моралью, зажиточные и коммерчески мыслящие старообрядцы вскоре стали настолько отличаться от «остальных русских», что их считали чуть ли не иностранцами.
Старообрядцев роднит с протестантами то обстоятельство, что они непротиворечиво соединили религиозность (духовность) с рационализмом. Они разделили духовную жизнь и практическую деятельность. В практической деятельности они проявляли вполне «западный» рационализм, прагматизм, трудолюбие и личный интерес. В духовной жизни они строго соблюдали предписания веры, занимались благотворительностью. До 50% доходов было принято жертвовать на помощь бедным. Однако сами они отнюдь не стремились быть бедными.
Четвертым фактором успеха старообрядцев явилась необходимость адаптироваться в новых социальных и географических средах. Это обстоятельство заставило старообрядцев выработать «маркетинговое» мышление и дипломатические способности. Чтобы быть принятыми во враждебной среде, они находили, чем угодить местным элитам и как наладить отношения с местным населением. Они оказались в ситуации, вынудившей их стать самой динамичной, восприимчивой и коммуникабельной частью русского общества. В результате из них сформировались коммерсанты и лидеры высокого уровня, способные защищать свои интересы на высших уровнях государственной власти.
Пятым фактором успеха явилась невозможность заниматься государственной службой. Старообрядцев не брали на государственную службу, а это был главный путь реализации амбиций в России. Условием карьеры являлось требование отказаться от старой веры, но на это соглашалось ничтожное количество старообрядцев за период с 18 по 20 век. Таким образом, они могли «делать карьеру» только в собственных «проектах», и вся пассионарная энергия лучших представителей данного сообщества канализировалась в области предпринимательства.
Шестым фактором успеха явилась необходимость сохранения и трансляции собственной веры. «Древлее благочестие» содержалось в старых книгах, а переиздавать эти книги старообрядцы не имели возможности. Также они не имели возможности готовить своих священнослужителей, используя государственные церковные каналы. В результате им пришлось стать поголовно грамотными, чтобы читать и знать наизусть библию и готовить священнослужителей собственными силами из своей среды. Для решения этой задачи старообрядцы были вынуждены всех детей учить грамоте, для чего при каждой старообрядческой общине, в какой бы глуши она не обосновалась, обязательно создавалась школа. Любой крестьянин должен был регулярно читать и заучивать тексты писания, чтобы оно не было утрачено. Старообрядцы стали самой грамотной прослойкой российского общества, где вплоть до конца 19 века читать и писать умели только представители элит. Грамотность простых людей стала одним из важнейших конкурентных преимуществ старообрядцев.
Заканчивая этот далеко не полный анализ, можно заключить, что секретом успеха старообрядцев стал некий исторический вызов, который им пришлось принять. Этот вызов заставил их проявить предприимчивость и создать культуру эффективного хозяйствования, до того времени не существовавшую в России. В основе их психологии лежали две фундаментальные ценности – труд и вера. В результате у старообрядцев сформировался тот же тип предпринимательской личности, что и на Западе. В качестве гипотезы для будущих исследований можно высказать предположение, что предпринимательский тип личности не имеет национальности. Безусловно, в разных странах предпринимательская деятельность осуществляется специфическим образом и имеет культуральные особенности. Однако психология личности при этом стремится принять единые формы, позволяющие достигать результата с максимальной эффективностью.